Пишет Досада:
02.08.2011 в 14:49
Хммм... пофантазирую, можно?
Вот было живое... ты даешь метафору из животного царства - "кости, раны" - ОК, пусть это будет, допустим, птица. Живая птица. Прыгала, летала, дышала, что-то ела, чем-то гадила (живое выделяет продукты жизнедеятельности, да), пела и была красивой.
Птицу - допустим, случайно - поломали. Она какое-то время страдала, затем срослась. И стала почти как до поломки.
Потом птицу - допустим, в этот раз нарочно - снова поломали. Она какое-то время страдала, затем срослась. И стала почти как до ЭТОЙ поломки.
Прошло какое-то время, птица по-прежнему ела, прыгала, летала, гадила и пела. Ну, может, стала немного тяжелее взлетать. Снаружи не видно, изнутри некритично. Ну почти.
Потом птицу ранили. Или сама поранилась. Она страдала, пыталась срастись - получалось фигово. Но в итоге птица выжила. Прыгать больше не может, может только ходить и летать. Петь может, по-прежнему красивая. Но уже видно, что... того, с биографией организм. Но выглядела при этом почти как до ранения.
Потом ее ранили еще раз. Она опять выжила и срослась, хотя почти перестала петь, и летать стала ну очень тяжело. А выглядела птица - да и вела себя - почти как до второго ранения.
... и в этот момент птицу поймали и забрали в клетку, чтобы она больше не ломалась и не ранилась. Она была красивая, летать ей было больше не надо, и она снова начала петь. И никто, кроме ее владельца, не знал (а он предпочитал не помнить), что на самом деле она уже никогда не сможет ни летать, ни прыгать, ни жить свободно. Выглядит-то она почти как во время свободной жизни. Ну если не приглядываться - и не отличишь, реально.
Затем случилось что-то еще - допустим, клетка с птицей случайно упала на пол - и у птицы кончился запас срастабельности. Птица умерла.
Тот, кто о ней заботился, вздохнул тяжело - да и пошел к знакомому таксидермисту, то есть чучельнику. Чучельник напрягся, сделал из птичьего трупика птицу как живую - красивую, и выглядела она как целая, готовая запеть и взлететь. Посадил ее чучельник в клетку - и если клетку не трогать и не приглядываться, то от живой птицу фиг отличишь.
Потом клетку уронили. И птица опять поломалась. Но она уже мертвая и точно не срастется, это уже и полному дураку понятно. Хозяин чучела охнул, ахнул да и пошел к реставратору. Реставратор вздохнул, почесал в затылке и хозяину чучелка говорит: послушайте, собрать я могу, но теперь будет видно, что это чучело птицы, причем со следами небрежного обращения, а за работу заплатить придется все равно - может, вы лучше заведете себе живую птицу?
... я это все к тому, что до фазы "поломки чучела" как правило вопрос о том, чтобы как-то поберечь отношения, вообще не встает, все уповают на запас срастабельности живого. А он конечен. И это тоже в формат поговорки заложено - как фигура умолчания.
URL комментарияВот было живое... ты даешь метафору из животного царства - "кости, раны" - ОК, пусть это будет, допустим, птица. Живая птица. Прыгала, летала, дышала, что-то ела, чем-то гадила (живое выделяет продукты жизнедеятельности, да), пела и была красивой.
Птицу - допустим, случайно - поломали. Она какое-то время страдала, затем срослась. И стала почти как до поломки.
Потом птицу - допустим, в этот раз нарочно - снова поломали. Она какое-то время страдала, затем срослась. И стала почти как до ЭТОЙ поломки.
Прошло какое-то время, птица по-прежнему ела, прыгала, летала, гадила и пела. Ну, может, стала немного тяжелее взлетать. Снаружи не видно, изнутри некритично. Ну почти.
Потом птицу ранили. Или сама поранилась. Она страдала, пыталась срастись - получалось фигово. Но в итоге птица выжила. Прыгать больше не может, может только ходить и летать. Петь может, по-прежнему красивая. Но уже видно, что... того, с биографией организм. Но выглядела при этом почти как до ранения.
Потом ее ранили еще раз. Она опять выжила и срослась, хотя почти перестала петь, и летать стала ну очень тяжело. А выглядела птица - да и вела себя - почти как до второго ранения.
... и в этот момент птицу поймали и забрали в клетку, чтобы она больше не ломалась и не ранилась. Она была красивая, летать ей было больше не надо, и она снова начала петь. И никто, кроме ее владельца, не знал (а он предпочитал не помнить), что на самом деле она уже никогда не сможет ни летать, ни прыгать, ни жить свободно. Выглядит-то она почти как во время свободной жизни. Ну если не приглядываться - и не отличишь, реально.
Затем случилось что-то еще - допустим, клетка с птицей случайно упала на пол - и у птицы кончился запас срастабельности. Птица умерла.
Тот, кто о ней заботился, вздохнул тяжело - да и пошел к знакомому таксидермисту, то есть чучельнику. Чучельник напрягся, сделал из птичьего трупика птицу как живую - красивую, и выглядела она как целая, готовая запеть и взлететь. Посадил ее чучельник в клетку - и если клетку не трогать и не приглядываться, то от живой птицу фиг отличишь.
Потом клетку уронили. И птица опять поломалась. Но она уже мертвая и точно не срастется, это уже и полному дураку понятно. Хозяин чучела охнул, ахнул да и пошел к реставратору. Реставратор вздохнул, почесал в затылке и хозяину чучелка говорит: послушайте, собрать я могу, но теперь будет видно, что это чучело птицы, причем со следами небрежного обращения, а за работу заплатить придется все равно - может, вы лучше заведете себе живую птицу?
... я это все к тому, что до фазы "поломки чучела" как правило вопрос о том, чтобы как-то поберечь отношения, вообще не встает, все уповают на запас срастабельности живого. А он конечен. И это тоже в формат поговорки заложено - как фигура умолчания.